Владимир Хотиненко: «Здесь я узнал, что такое кино»
В Екатеринбурге прошел показ знаменитой картины «Зеркало для героя», которой в этом году исполнилось 30 лет. Режиссер фильма – народный артист Российской Федерации, член Совета РСП Владимир Хотиненко. В преддверии показа он рассказал изданию «Областная газета» об истории создания этой и других работ, «свердловском» периоде своей жизни, отечественном кинематографе.
С Владимиром Хотиненко мы встречаемся на улице. «Всё ещё называю его Свердловск, не могу никак привыкнуть», – говорит режиссёр. В город своей юности и место, где он формировался как режиссёр, Владимир Иванович в последнее время зачастил. Не прошло и полугода, как он вновь на своей второй малой родине. На этот раз по большому поводу – 30-летие переломного для его карьеры фильма – «Зеркало для героя».
Перед вечерним показом Владимир Хотиненко прогуливается по городу. Прежде чем зайти на чашку чая и продолжить нашу беседу, он осматривается вокруг.
– Какое место знакомое, тут недалеко Архитектурный институт, театр, кинотеатр, – улыбается Хотиненко. – А вот там, за углом, однажды меня чуть не побили, парень какой-то увязался, что-то ему не понравилось.
Владимир Иванович достаёт телефон, фотографирует дом.
– У меня тут около 4 000 фотографий, – продолжает он. – Это всё эмоции, воспоминания. Даже задумался над такой идеей: что, если кино снять про это. А? Находит парень телефон, а там чужая жизнь – фото, видео, записи. И он начинает эту чужую жизнь проживать, а потом и уничтожать.
– А вы как к мобильному телефону относитесь?
– Как говорил Парацельс: «Всё – яд, всё – лекарство». Сколько хорошего в телефоне и сколько плохого, но это убивает живое общение. Особенно у молодёжи, и это – симптомчик нездоровый. Вот День кино отмечаем, а я в отъезде. Написал, открыточку сбросил, информацию посмотрел – хорошо. Но в суете совсем исчезла возможность нормально общаться. Помните, как было: кухня, и на ней кипят страсти, решаются проблемы. А сейчас… Гаджет – и всё.
Кино, которое не стыдно показать Феллини
– Владимир Иванович, до «Зеркала для героя» у вас две картины были сняты. Тогда вы понимали, что именно «Зеркало» вас раскрыло как режиссёра?
– Для меня этот фильм основополагающий. Две картины были, но понимал, что это не совсем то, ради чего я из архитектуры уходил в кино. «Зеркало для героя» для меня – утверждение, что всё было не зря. В нём получилось всё, что я хотел. И, конечно, после этого фильма я стал уже совсем другим кинематографистом. Даже был такой замечательный момент, что благодаря этой картине я быстро нашёл какой-то метафизический контакт с тем, легендарным поколением режиссёров – Сергеем Бондарчуком, Элемом Климовым… Это был важный момент. Про картину можно сказать буквально: она сделала меня знаменитым.
– А как же актёрская работа в фильме Никиты Михалкова «Родня»?
– И смех, и грех. Играл там мотоциклиста, эпизод, по сути. И вот магия искусства: я там был в шлеме, но стали узнавать на улицах!
– Сейчас, спустя 30 лет, вы можете сказать, что же такого было в «Зеркале для героя», что он выстрелил?
– Мы тогда были идеалистами. Да, хорошо, чтобы показали на фестивалях, да, Канны, но в общем, мы никогда не думали об этом – выстрелит или нет. Хотелось прежде всего снять кино. Кино, которое не стыдно было бы показать Феллини или Антониони. Да, вот такой гамбургский счёт (смеётся). В «Зеркале для героя» нашёлся точный камертон – я снимал для моих родителей. Это была правильная внутренняя энергетика. Во время перестройки то поколение много в чём обвинялось – как могло жить в такое время, приплетали Сталина. Это были ужасные глупости. А они жили, любили! Отца моей мамы арестовали, он умер в лагере. Причём накануне выхода из него – пошёл в баню, оделся, лёг на лавку и умер. До сих пор неизвестно, где его могила. Я же на «Зеркале для героя» свою позицию сформулировал: не бывает хороших и плохих времён, а бывает только то, как ты ведёшь себя в эти времена, достойно или нет! Про это и фильм. Попробовали бы сами пожить в то время. Благодаря приёму временной петли мы показали, как по-разному можно прожить жизнь. Великолепный, кстати, приём, придуманный Надей Кожушаной (сценарист фильма. – Прим. «ОГ»). Его потом стырил у нас Голливуд и снял свой «День сурка». Гораздо более невинную картину.
– Руководитель киноклуба Ельцин Центра, киновед Вячеслав Шмыров написал у себя в соцсети: «Юбилей, может быть, лучшей картины Свердловской киностудии «Зеркало для героя». Вы с ним согласны?
– Не возьму на себя право это говорить. Я с огромным уважением отношусь к Ярополку Лапшину. Более того, даже Свердловской киностудии (и я это предлагал) присвоил бы имя Ярополка Леонидовича. Его вклад более значительный. Я пришёл уже в новые времена, всё было проще. А вот аромат уральский, бажовский – это передавал Лапшин.
Главное – надо хотеть снимать кино
– Про Свердловскую киностудию вы как-то сказали: «О свердловском периоде своей жизни я напишу когда-нибудь книгу. Это было невероятно тёплое и очень важное время для меня. И я очень люблю его вспоминать».
– Вне всякого сомнения! Я так прикинул – десять фильмов снял на Свердловской киностудии. Здесь я узнавал, что такое кино. Работал с людьми, которые практически для меня были семьёй. Со Свердловском у меня связан период узнавания мира – Архитектурный институт, студия, кино. Свердловск – вторая родина. Определяющий период моей жизни, вызревание. Шёл вчера по городу и такие на меня нахлынули воспоминания, эмоции. Даже не ожидал… К сожалению, студия сейчас не в очень хорошем состоянии. Дай бог, возродится.
– Кстати, ваша родина – город Славгород. Недавно вы были рядом – в Павлодаре, но на родину специально не заезжали. Почему?
– Да, город Славгород на Алтае. Они обижаются, что я к ним не езжу, но у меня есть объяснение. Знаете, как было у Геннадия Шпаликова: «По несчастью или к счастью, /Истина проста: /Никогда не возвращайся / В прежние места / Даже если пепелище выглядит вполне, / Не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне…» Я хочу, чтобы Славгород остался в детской памяти. Наверняка уже ничего нет. Ни моего дома, ни улицы. Миф в моей голове разрушится. А мне город снится! Снится, как я хожу по этим улицам. Не хочу, чтобы это рушилось.
– Вернёмся к вашей мысли о возрождении киностудии. Практически всё производство кино сейчас сосредоточено в Москве. Насколько важно развивать региональные кинопроцессы?
– Архиважно! Об этом я на каждом углу говорю. Эти процессы стихийно уже начинаются. Тот же якутский феномен. Сейчас подобное в Казани и Уфе. И уж грех не возродить в Свердловске, где вся почва для этого есть и всегда была. Иначе начнётся полное вырождение, если кругом будет только столичное кино. Оттуда, из Москвы, не всё видно. Я стараюсь поддерживать какие-то начинания. Например, недавно приезжал на фестиваль кино иинтернет-проектов «Человек труда» на Свердловскую киностудию и обнаружил много интересных ребят, которые готовы работать.
– Итак, возрождать нужно, но чьими силами? Государство должно вмешаться?
– Государство – звучит слишком абстрактно. Местные органы государственной власти должны это поддерживать. Тут, знаешь, есть такая поговорка: и в лес не пойду, и дома не останусь. С одной стороны, конечно, государство должно организовать, но с другой – должны быть заинтересованные люди, которые буквально нависли бы над этим. Так в своё время образовалась новая волна французского кино. В одном сезоне им даже удалось закрыть пошлый и буржуазный, по их мнению, Каннский кинофестиваль. Потом, правда, они вписались в него. Поддержка нужна, но нужна и степень свободы. Возвращаясь к началу – региональное кино очень важный путь. Хотя может и не единственный. Но главное – надо хотеть снимать кино.
– Из бывших свердловских коллег за кем-то следите?
– К сожалению, на студии кадров осталось не так много. Те, кто активно работает – вне студии. Кстати, если говорить о возрождении, если дойдёт до дела, в Свердловске возникнет проблема кадров.
И он мне: «Тут Шэрон Стоун с тобой хочет поговорить»
– Последний раз я видел вас на «Кинотавре», на показе фильма «Война Анны». Как вам фильм?
– Я поздравил Алексея и команду от всей души. Очень сложная, мужественная картина. Это, кстати, был последний отечественный фильм, который я видел.
– Но призов он не взял. Каково ваше мнение на этот счёт?
– Да бросьте вы! Все эти призы… Думаю, что и Федорченко уже отошёл. Раньше это было важно, потому что получение наград позволяло снимать кино. На тебя обращали внимание, появлялись возможности и деньги. Сейчас я к этому отношусь иначе. Главное, чтобы зритель увидел. Даже «Оскар» не всегда даёт прибавление аудитории.
– К слову, про «Оскар». В 1996 году вас вроде выдвигали от России на «Оскар» с «Мусульманином». Продолжение истории найти не удалось и вот – хотелось бы услышать из первых уст.
– Точно, была такая история. Сейчас кинофестиваль в Торонто чуть подмял Монреаль, а тогда – в 1995 году – он был класса «А». Причём припоминаю, что было предложение показать фильм в Венеции, но Монреалю уже было неудобно отказывать. Нравился мне очень программный директор. Сейчас думаешь, жаль, что не согласились. Но время ушло. В итоге с «Оскаром» как-то не срослось. Но шансы были. Я в этом уверен до сих пор. Потом была такая история. После церемонии «Оскара» звонит мне мой приятель, уже долгое время живущий в Лос-Анджелесе, и говорит: «Послушай, мы тут сидим, выпиваем и вспоминаем, жаль, что «Мусульманин» не прошёл. Тут, кстати, Шерон Стоун с тобой хочет поговорить». Передаёт трубку и Шэрон Стоун – мне: «Как они м****и могли не дать «Оскар» «Мусульманину?!»
Тогда это был самый реальный шанс. Тем более что все мои фильмы связаны со страной – это портреты России. Со временем начинаешь к этому спокойнее относиться.
Важно, чтобы появились ребята, готовые снимать за три копейки
– Шесть лет назад вы как-то обронили фразу: «Молодёжь не любит отечественное кино».
– Было такое. Страшный период, я считаю. Сейчас кое-что поменялось, не кардинально, но всё же. Появились фильмы, которые пробили прокат. В Интернете читал везде: не пойдём, потому что «наше». И про Сокурова такое было. Представляете? Ситуация поменялась, но небольшое недоверие остаётся. Нужно больше фильмов снимать и больше для молодёжи делать, потому что их сверстники ходят в кинотеатры. А вообще, кино – единственное современное искусство.
– И бесплатно, и ещё стипендия была 90 рублей! Конкурс, конечно, есть, но на каждом углу я говорю: исчезла тема детей и юношества. Раньше целая студия была – имени Горького. А теперь? Слава богу, в Минкульте выделили средства для производства фильмов для детей и юношества, и дебютов больше стало.
– Их мало…
– Капля камень точит. Конечно, например, во Франции 90 дебютов, а у нас столько всего фильмов. В СССР 350–360 фильмов снималось на всех студиях, а сейчас около 120. Количество нужно. Поэтому важно региональное кино, поэтому важно, чтобы в областях появились ребята, готовые снимать за три копейки, но реализовывать свои идеи. Это выход.